«Типун вам на язык, Петр Алексеевич, — прошептал Гройсман и аж застонал тихонечко, вспоминая беззаботные времена рекетирства на рынке „Юность”, — и дернул же меня черт пойти в премьеры… И че мне не жилось?» Но старательно записал задание.[/size]Надя резко пересекла комнату, села лицом к двери, осмотрелась.Взгляд упал на цветущую герань на подоконнике.«Ты че, овца, с первого раза не понимаешь?!! Никаких цветов!!!» — зарычала она и одним точным движением насадила горшок с землей на новую прическу Юли.«Наденька, мы так рады, что вы на свободе, так рады… Ваше рабочее место всегда с вами», — захихикала Юля, пытаясь сгладить неловкость момента, но, вместе с тем, опасаясь снять горшок, чтобы еще больше не разозлить первый номер своей партии.Но Надя уже забыла о ней, переключив свое внимание на человека в углу, который тихонько разговаривал с какими-то невидимыми собеседниками, которых он ласково называл «черти зеленые».«Ты кто такой? За что чалился? Где срок мотал?» — низким хрипловатым голосом поинтересовалась народный депутат.«Я Юга, пгокугог… Но я — ваш. В смысле — наш. В смысле, свой. В доску свой. И выпить люблю… Так давайте выпьем за то, чтобы!..» — правая рука генерального прокурора привычно взметнулась, обхватив воображаемый стакан.«Прокурор?! — от неожиданности Надя три раза обернулась вокруг своей оси. — Че ты, мусор, паришь шнягу?!! Как это — „наш”?!!»Юра попытался спрятаться за портьерой.Видя, что обстановка накаляется, все устремили свои взгляды на спикера Парубия, который до этого в углу безучастно жевал лист протокола заседания.Он поднялся и, прокашлявшись, начал: «Понимаете, Надежда Викторовна, ввиду остроты политического момента, когда несознательная часть электората тяготеет к реваншистам, мы видим парадигму нашего будущего за политическими объединениями и парамилитарными группами, которые комплектуются не столько с учетом эмпирического опыта их предшествующего существования, а скорее на основе экзистенциальных представлений каждого индивида о его роли в построении украинского национального макрокосмоса».В этом месте Петр Алексеевич громко икнул от неожиданности и протер глаза, Юлия Владимировна автоматически поправила сползающий горшок, а Гройсман уронил степлер себе на ногу.От этих звуков Парубий очнулся, обвел всех затуманенным взглядом и продолжил: «Колоче, Надя, зопа такая, что выбилать тупо не из кого, Глузия почти вся тут, Плибалтика, тепель вот даже польские локелы. А Юла наш, зуб даю, он сидел, клянусь здоловьем своего логопеда!»«Фух!» — облегченно вздохнули все, наконец узнавая фирменный стиль речи спикера.А Шкиряк от радости прошелся по комнате колесом.«А это что за шнырь?» — спросила Надя.«А это Зорян Шкиряк, перспективный молодой украинский политик!» — услужливо подсказала Юлия Владимировна.В подтверждение ее слов Зорян кувыркнулся, укусил себя за пятку, сел на шпагат и показал присутствующим язык.«А, да, теперь вижу, действительно, украинский политик», — согласилась Надя.Всеми забытая Таня Черновол поняла, что нужно срочно заявить о себе в этой жесткой конкурентной среде — ловко поймала ртом муху и радостно показала ее присутствующим.Но все похлопали ей очень сдержанно, боясь задеть самолюбие Нади.Воцарилась гнетущая тишина, которую первой нарушила виновница торжества.«Ну че, бакланы, сидите как неродные? Праздник ведь — я откинулась! Давайте быстро хавчик на стол, водки два литра — это только мне, запивки какой-нить, консервы… Я в томате люблю. Ты, очкарик, иди чифирку завари. Ты, с косой, снимай уже горшок, бутриков нарежь! Картавый, иди чашки сполосни, только с мылом. Перспективный, буфет у вас щас еще работает? Дуй туда и обратно — конфет возьми в красивой коробке, только не рошен, у меня от них изжога», — Надя пинком придала ускорение Шкиряку.Потом закурила, и глядя, как все, даже Гарант, дружно накрывают на стол, подумала: «Хорошо-то как дома…»А все, кроме Нади, почему-то подумали: «Клятый Путин…»[/color]