Вы Борис с темы то не соскакивайте, Вы заявили, что в СССР каждый год снижались цены НА ВСЕ!!!
А теперь почитайте как оно было на самом деле.
Само по себе директивное снижение цен в условиях тотального дефицита выглядело, мягко говоря, противоречащим законам экономики. Однако спорить со Сталиным, объявившим народу о постепенном, но постоянном снижении цен, никто не решался. Так что перед следующим этапом, в 1947 году, ввиду невозможности увеличить предложение товаров решили сократить на них спрос. Поэтому ценовую реформу совместили с денежной, а также с отменой карточек. Новые цены оказались ниже коммерческих, но значительно выше цен на товары по карточкам. Партийным и советским работникам от районного звена и выше на секретных совещаниях объявили о предстоящих изменениях заблаговременно, в конце ноября 1947 года.
"В ближайшее время,— рассказывали московским ответственным работникам,— состоится решение правительства об отмене карточной системы на все продовольственные товары и промышленные товары. Этим решением предусматривается отмена карточек на все виды дополнительного питания, и с отменой карточек устанавливаются единые цены на все продовольственные и промтовары, а также на картофель и овощи. Цены на мясо будут 30 руб. кг, рыботовары — 12 руб. кг, масло животное — 62 руб., сахар-песок — 13 руб. 50 коп., картофель — 1 руб. На хлеб и муку цены снижаются на 12% и на крупу на 10%. Это по отношению к пайковым ценам. Хлеб ржаной будет стоить кг 3 руб. Хлеб пшеничный — 4 руб. 40 коп. Пшено — 6 руб. Макароны — 10 руб. Цены на промтовары устанавливаются в два-три раза ниже нынешних коммерческих, а против цен нормированного снабжения будут повышены. Так, например. Галоши мужские — нормированная цена 22 руб., коммерческая — 250 руб., будут — 45 руб. Хлопчатобумажная ткань — сатин — нормированная цена 4 руб. 80 коп., коммерческая — 50 руб., будет — 13 руб. 90 коп. Нитки — нормированная цена 55 коп., коммерческая — 6 руб., будут — 1 руб. 90 коп. Костюм мужской из бостона — нормированная цена 683 руб., коммерческая — 2660 руб., будет — 1685 руб.".
Чтобы народ не смел все остродефицитное даже по возросшим ценам, вводились нормы отпуска продуктов и товаров в одни руки. В длинном списке обращал на себя внимание хлеб, которого нельзя было купить больше 2 кг. Колбасы разрешалось приобрести 500 г, масла — 300 г, яиц — не более пяти штук, обуви — одну пару, ниток — две катушки одному покупателю и столько же коробков спичек в одни руки.
Однако и это было далеко не все. Во время реформы, начавшейся 16 декабря 1947 года, один к одному обменивались только деньги на сберкнижках, если сумма вклада не превышала 3 тыс. руб. Наличные, которые хранили в матрасах и бельевых шкафах простые работяги, обменивались из расчета десять старых рублей за один новый. И именно эти люди больше всех пострадали от реформы и не почувствовали разницы от снижения, а фактически — от повышения цен, поскольку если они и покупали какие-то вещи, то не в коммерческих магазинах, а на выдаваемые за успехи в труде специальные талоны.
Выражать гнев открыто народ уже давно отучили, так что самые смелые решались лишь написать о своем недовольстве анонимно, на бюллетенях во время выборов. Менее чем через неделю после начала реформы, 22 декабря 1947 года, в Москве проходили выборы в местные советы. Наблюдатели отметили целый ряд подобных высказываний.
"Имеются надписи,— говорилось в докладе Московского городского комитета ВКП(б),— выражающие резкое недовольство денежной реформой. "Меня обокрало государство. Денежной реформой отнята у трудящегося последняя копейка. Пролито много слез, а спекулянтам оставлена достаточная сумма денег для новой спекуляции" (26-й избирательный участок Ленинградского района). "Горит сердце от обиды за отнятые гроши, заработанные мозолями. Две-три сотни отняты от голодающего" (34-й избирательный участок). "От денежной реформы пострадали больше трудящиеся, чем спекулянты",— говорится в надписи на бюллетене (3-й избирательный участок Ленинского района). "Рабочий класс недоволен обменом денег. Только у рабочих пропали деньги, а у спекулянтов они как были, так и остались. Наша трудовая копейка несчастная была обменена 1 руб. на 10 коп." (избирательный участок N 62 Краснопресненского района). Избирательница 12-го избирательного участка (Ленинградский район) пишет: "Отмена карточной системы дело замечательное, но до конца не продуманное. Цены такие, что ничего не купишь. У нас всегда только красивые фразы, а дела нет ни черта"".
От следующего снижения цен, намеченного на 1 марта 1949 года, уже никто ничего особенного не ждал. Продукты дешевели незначительно, а некоторые товары, например одежда и шерстяные ткани, наоборот, дорожали на 5-15%. Чтобы объявить рабочим о новом проявлении заботы о них партии и лично товарища Сталина, на заводах собирали грандиозные митинги, где подготовленные ораторы благодарили за доставленную радость и принимали на себя новые, повышенные обязательства по выполнению плана.
В докладе Управления пропаганды и агитации ЦК Георгию Маленкову говорилось:
"Сталевар 1 мартеновского цеха Магнитогорского металлургического комбината Алексей Корчагин, выступая на собрании, сказал: "На сталинскую заботу об улучшении материального положения трудящихся мы, металлурги, ответим новыми трудовыми успехами. От имени сталеваров моего участка беру обязательство давать все плавки только высокого качества, широко применять скоростное сталеварение, дать стране сотни тонн металла сверх плана"".
В том же докладе, однако, содержалась и информация о сомнениях трудящихся в искренности намерений партии и негативных откликах на решение о снижении цен:
"В Москве, Ленинграде, Риге, Ростове и других городах агитаторам были заданы вопросы. Почему не снижены цены на сахар, мыло, керосин, кожаную обувь? Не будет ли увеличена квартплата? Хватит ли товаров для продажи по новым ценам? Почему недостаточно снижены цены на хлеб, муку, растительное масло? Часть женщин выражает неудовлетворение большим снижением цен на водку и вносит пожелания больше и чаще продавать муку. Партийные организации сообщают об отдельных случаях враждебных выступлений. Инженер завода им. Кирова Капман (г. Ленинград), беседуя с группой рабочих, заявил: "Из-за такого небольшого снижения цен не нужно поднимать столько шума. Это снижение имеет лишь агитационный характер". Подобное же заявление сделал работник Ленгиза Гоккель".
Однако вскоре советские граждане ощутили неприятные последствия нового снижения цен и не замедлили сообщить об этом в Москву. Чтобы сбалансировать бюджет, теряющий часть доходов, во многих учреждениях пошли на сокращение штатов.
"С начала 1948 г.,— писал Б. Коваленко,— повсеместно наблюдалось (да и сейчас) сокращение административно-управленческого аппарата, в частности бухгалтерии. Остановлюсь на этом. В нашем гор. Майкопе уже сократили некоторых бухгалтеров и особенно счетоводов, вследствие чего, когда идет увеличение рабочих, в бухгалтерии сокращают работников и бухгалтера, когда до этого перерабатывали положенные часы, сейчас работают 10-12 часов и больше. Да! Да! Спрашивается: где охрана труда? Соблюдаются ли законы? Может быть, можно совсем без бухгалтерии? Это сокращение считаю неправильным. В Майкопе находится учебный филиал Краснодарского учебного комбината, который выпускает бухгалтеров и счетоводов, когда идет сокращение уже год, выпускает их без никакого плана; работы для выпущенных бухгалтеров и счетоводов нет, так как их никуда не направляют из уч. филиала и вследствие чего они остаются безработными. В Майкопе уже больше года наблюдается безработица. И выпущенные Майкопским учебным филиалом бухгалтера и счетоводы не могут найти работу, и при вопросе о работе на каком-нибудь предприятии обычно отвечают: "Тут своих сокращаем счетных работников"".
О недостатках ценовой политики властей в области промтоваров написал гражданин, предусмотрительно не указавший своего имени:
"По промышленным товарам снижение цен проведено неправильно: многих товаров (часы, музыкальные инструменты, радиоприемники, велосипеды) в областных и районных центрах или нет в продаже, или нет выбора. Снижение цен на товары, которых нет в продаже,— медвежья услуга населению: снова приходят блат, очереди и прочий хаос. Кроме того, преждевременное снижение цен заставляет промышленность приспосабливаться к себестоимости за счет качества: так, уже появились сообщения о выпуске радиоприемников без винтов, на каких-то липучих скрепках. Известно, что наши фабричные баяны, аккордеоны сильно уступают по качеству вывезенным из Западной Европы: они в два раза тяжелее, уступают по мелодичности, силе звука при одинаковом расходе воздуха, механика их потенциально неповоротлива и часто ломается. Происходит это в основном от применения низкого качества металлов. Казалось бы, что нужно разобраться с технологией и резко улучшить качество и ассортимент с повышением цены в нужных случаях. Однако, как видно, дело идет по линии наименьшего сопротивления: сначала снижение цен в целях агитации, затем подгонка себестоимости путем выпуска продукции "без винтов", а потом незаконные упреки гражданам СССР и самобичевание за преклонение перед иностранными вещами. Побольше, товарищи, деловитости в вопросах цен и торговли!"
Но главный вопрос, который волновал, наверное, всех граждан СССР, задал в своем письме все тот же Коваленко из Майкопа:
"Это снижение должно быть распространено на все, как-то: продукты, некоторые промтовары, почта, радио, баня и стоимость ж. д. билетов. Осенью этого года, смотря по урожаю, нужно еще снизить цены на хлеб, муку. Все это необходимо потому, что цены против довоенного времени не достигли и половины (хотя и зарплата повышена в полтора раза); а сельское х-во и промышленность уже достигли довоенного производства". Ведь сколько бы пропагандисты ни говорили о снижении цен, они все еще в несколько раз превышали довоенные. В то же время зарплаты росли значительно более медленными темпами. Причем ситуация не слишком менялась с последующими сталинскими снижениями цен — их было еще четыре, и последнее состоялось уже после смерти вождя всех народов, 1 апреля 1953 года. Так, стоимость швейных машин после снижения в 1953 году оставалась втрое выше довоенной. Цены на посуду, спички, обувь, ткани, мебель, игрушки и многое другое, по данным Центрального статистического управления СССР (ЦСУ СССР), продолжали вдвое превышать довоенный уровень. Особенно занятной выглядела ситуация с детскими кубиками, которые, несмотря на всю заботу партии о детях, оставались в четыре с половиной раза дороже довоенных. Немногим лучше выглядела картина с продуктами. Хлеб в 1953 году так и продолжал быть дороже довоенного более чем в полтора раза. А самая ходовая в СССР рыба — килька и хамса — в полтора-два.
И все же наиболее грустно выглядели новые ценники в глазах тех, кто помнил еще дореволюционные времена и пресловутый лучший в истории Российской империи 1913 год. В сравнении с ним, по данным ЦСУ, ситцевые ткани подорожали в 46 раз, мужские демисезонные пальто — в 29 и даже граненые стаканы, без которых не могла обойтись ни одна русская, а потом советская семья, выросли в цене в 22 раза.
В последующие времена изменение масштабов цен, естественно по просьбам трудящихся, проводилось неоднократно. Однако, как рассказывали мне ветераны Совмина СССР, проходило оно стандартно. Министерство торговли представляло список неходовых, залежавшихся товаров, а также тех, что пользуются повышенным спросом. Затем снижалась цена на неходовые "старушечьи" чулки и повышалась на хрусталь и автомобили. Понятно, что к реальному снижению цен такие операции отношения не имели.
Так что каналы у нас, может быть, и текли и куда надо впадали. А вот однажды поднявшиеся цены уже ни при каких обстоятельствах не снижались до прежнего уровня.
Коммерсантъ Власть Евгений Жирнов
Автор
Тема: Дискуссии об СССР, России и политике вообще (Прочитано 335740 раз)
5 
